250 Бобруйская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия

Воспоминания

Бабаков М.А.	Бережко Г.Г.	Божко Ф.М.	Борченко К.Ф.	Вержевикина Е.В.
Грибуш С.Ф.	Иващенко И.А.	Кац Г.З.	Комский Б.Г.	Коробейников Ф.С.
Кочнев В.К.	Красулин В.А.	Куренков В.Д.	Лапидус И.Н.	Латышев Б.Е.
Лепорский А.М.	Лесик П.И.	Лизунов П.А.	Листовничий Н.Л.	Ломовицкий Г.А.
Майоренко П.В.	Малин А.Ф.	Марков М.И.	Мируц М.А.	Мосин А.В.
Погудин Е.Н.	Сербаев Н.К.	Соколов Н.С.	Яфаров А.З.	Яковлев Н.Н.

922 Краснознаменный ордена Александра Невского стрелковый полк

Погудин Е.И.

старший сержант Погудин Ефим Иванович, начальник радиостанции роты связи

Гитлер капут

Я был радистом в стрелковом батальоне, так что многое видел и пережил. Расскажу о трех случаях, вызвавших огорчения и удивления.

На одной из высот занимаемого нами Ружанского плацдарма на западном берегу реки Нарев в Польше, фашисты устанавливали постоянно свой флаг. Наши артиллеристы собьет его, а немцы опять установят. Подошел день атаки этой высоты нашим полком. Овладеть этой высотой было очень трудно. Много погибло под этой высотой наших воинов. По плану наступления артподготовка планировалась по первой, затем по второй, а потом вновь по первой траншее противника. Случилось так (скорее всего, из-за халатности командира батальона), что подняли наших солдат на штурм высоты рано, когда артиллеристы перенесли огонь вглубь обороны врага на вторую траншею. Многие тогда погибли на первой траншее противника от своего же огня, люди эти были из штрафного батальона и других подразделений. Бывало, что и "под обработку" своих штурмовиков Ил-2 попадали. Обидно...

Второй случай связан с действием расчета одной из наших сорокопяток. Это было в Восточной Пруссии, километров в 20-ти от Балтийского моря. Наша цепь, состоящая из 20-30 человек, залегла вдоль железнодорожного пути. Местность открытая, только впереди была маленькая ложбинка, поросшая реденьким лесочком. Вдруг оттуда показался немецкий танк, нам видна была только его башня. Танк шел в нашу сторону, люк его башни был открыт. За крышкой люка стоял офицер. Танк приблизился к нам так близко, что были хорошо различимы черты лица немца. Всех парализовала столь неожиданная встреча. Наши воины смотрели на офицера и почему-то никто не стрелял. Офицер тоже смотрит на наших бойцов и ничего не предпринимает. Постояв так немного, танк задним ходом скрылся в лощину, за лесок.

Было ясно, что впереди есть заслон противника. Стало смеркаться. Откуда-то прикатили на руках 45-мм пушку. Под покровом темноты выкатили ее на насыпь на прямую наводку. Через небольшой промежуток времени послышался гул мотора танка. Он сразу был осыпан снарядами и заглох, не успев сделать ни одного выстрела. Видеть такую слаженную работу расчета - одно удовольствие.

Из полка по рации передали приказ: "В 6.00 накормить личный состав, в 7.00 артподготовка, после переноса огня вглубь обороны - вперед!". Ни завтраку, ни артподготовке не суждено было состояться.

Рано утром 23 марта 1945 командир штрафного батальона капитан Чич пошел на связь с соседом и на рекогносцировку, нарвался при этом на засаду врага и погиб. Вернувшиеся из сопровождающих комбата рассказали об этом: тотчас была организована группа выручки тела комбата, но поиски ничего не дали. И вот тогда люди, казалось бы обиженные властью (все-таки штрафники), бросив недоеденную кашу, ни слова не говоря со сжатыми скулами, суровыми лицами встали и пошли вперед. Момент их решимости был потрясающим зрелищем. Батальон сделал многокилометровый бросок и вышел на берег Балтийского моря, действия батальона поддержал полк и артиллерия.

Третий случай говорит о моральном состоянии гитлеровской армии в конце войны. В конце апреля, однажды утром я увидел бойца, шедшего со стороны немцев и несшего бутылку вина. Солдат сказал, что впереди есть просека и там влево стоят немецкие повозки с продуктами и есть вино. Я решил идти: очень хотелось попробовать именно вина, да еще немецкого.

Отдав указания радисту, я пошел. Пройдя метров 300, действительно вышел на просеку, но тут заметил разосланные одеяла, а когда подошел поближе - увидел торчащие дула немецких винтовок. Догадался, что это ячейки на двоих, для тепла закрытые сверху одеялами: их было шесть, значит немцев - 12. Обстановка явно не в мою пользу: уменя пистолет и две гранаты. Я решил немцев брать, сдернул одеяло с одной ячейки, скомандовал как умел: "Руки вверх и выходить". Немцы команду мою выполнили, и это меня воодушевило. Я быстро посдергивал одеяла с других ячеек и подал такую же команду. Немцы выполнили ее беспрекословно.

Я намерен был их конвоировать в наше расположение, но тут один из них обратился ко мне на чисто русском языке и сообщил, что чуть подальше еще много таких же ячеек. На мой вопрос, где он так освоил русский язык, немец сказал, что служил три года в Минске шофером. И уже гораздо позже я сообразил, что белорусского акцента в его разговоре не было, значит, он мне соврал. Чтобы не выглядеть трусом в глазах этих немцев, я принял решение брать и тех. Тем более немец, говоривший по-русски, как бы содействовал мне.

Но тут мне другой немец показал в сторону и сказал: "СС пук пук". Я глянул и, о Боже! Немцы шли развернутым строем, неся винтовки на изготовке к бою. Заметив на просеке толпу, они стали за сосны. Но две "лимонки" мои не так уж мало, да и делать ничего не оставалось. Я наставил в бок немцу пистолет, приказав наступающим выйти на просеку и сдаться. Цепь двинулась, не нарушая порядка строя. Впереди шел оберлейтенант СС. В руках держал пистолет. Немцы без оружия меня окружили, но я, выдернув из одной гранаты чеку и держа гранату в левой руке, растолкал немцев, подошел к офицеру и ни слова не говоря, выхватил у него пистолет, и сказал: "Гитлер капут?" Вооруженные немцы вдруг начали бросать винтовки в кучу. На мой приказ офицеру строить и вести команду, а всего набралось, наверное, около сотни человек, он ответил категорическим отказом: я, мол, не поведу своих подчиненных в плен. Ну, что ж, я уважил его достоинство, и немец, говоривший по-русски, живо выстроил сдавшихся в плен немцев, и мы прибыли к нашим.

Я часто вспоминаю этот эпизод. Проигрываю всевозможные варианты, но все-таки не найду ответа: почему у себя дома вооруженные люди бросали по сути без причин оружие и шли в плен.